Автор: Софья Рожанская
Самое важное – разговор с пациентом
Нас все время учат делать акцент на разговорах с пациентами. Ведь так можно снизить уровень его тревоги, объяснить, что с ним происходит, многое про него понять. Например, почему он упорно отказывается от какого-то лечения?
На семинаре по биоэтике врач рассказывает, что 50 лет назад, когда не было никакого закона о правах больного и очень подробно с пациентами не было принято разговаривать, его 17-летняя сестра заболела раком костей.
От облучений у нее образовалась язва на ноге, и врачи сказали, что ногу надо ампутировать. Их мама была против и написала отказ от ампутации. Сестра вскоре умерла от сепсиса. И врачам было непонятно, почему мама наотрез отказывалась от ампутации? Никто не расспросил ее, что она чувствует и почему отстаивает зараженную ногу. А дело было в том, что мама пережила Холокост и в Освенциме было очень простое правило: кто хоть немного слаб – на смерть. Поэтому она так держалась за эту ногу.
Монолог врача: Мы тоже людиНельзя разговаривать с пациентом, пока ему больно
Восточные мужчины реже говорят о боли – нас даже специально учат культурным особенностям, об отношении к боли у эфиопов, у мусульман, у религиозных евреев. Некоторым, например, нельзя кричать, нельзя говорить о том, что больно, и ни за что не показывать это другим, а у кого-то принято, наоборот, всячески эмоционально ее из себя вынимать, тогда будет легче. Боль здесь воспринимается как отдельная болезнь. Если человек говорит, что ему больно, мы обязаны ему поверить. Мы обязаны его обезболить.
Конечно, бывает, что, если спрашиваешь: “От одного до десяти на каком уровне ваша боль?” – он, естественно, ответит: минимум девять. Но тут уже наша задача объяснить ему, что боль девять баллов – это уже агония и что нам придется дать ему тяжелейшие препараты. Тогда обычно он снижает планку. Но существует еще куча разных приспособлений для измерения боли, даже если человек не может ответить на вопросы, не может описать характер и силу боли, то есть способы самому проанализировать по выражению лица, плачу (например, у детей), движениям тела.
«Нельзя разговаривать с пациентом, пока ему больно. Если нужно собрать новую информацию, если нужно сообщить ему о предстоящих процедурах – нельзя этого делать, если он страдает от боли, потому что это диалог не на равных. У него от боли измененное сознание, нужно прежде ее убрать, а уже потом разговаривать».
Еще очень важно заранее просчитать, насколько больно может быть человеку после тяжелой операции, например. И предотвратить боль – обезболить заранее гораздо меньшим обезболиванием, чем позже давать морфий. Это особенно важно, если человек умирает.
Нас учат, что базовые потребности смещаются в зависимости от того, что происходит с человеком. Когда он умирает, первичные потребности в еде, например, его уже не волнуют, ему эта еда уже не нужна, он не хочет есть, не может – чаще всего еда поступает через капельницу. И единственная базовая потребность – чтобы было не больно, чтобы он мог спокойно уйти. Это прописано даже в специальном законе, в буквальном переводе с иврита это звучит как «закон больного, склоняющегося к смерти».
Нужно видеть пациента целиком, а не только его диагнозы
Базовый принцип в учебе – научить нас анализировать и правильно управлять информацией. И составлять из разрозненной информации полную картину. Вот у тебя есть пациент, вот его диагноз, фоновые заболевания, анализы. Известно, что эта болезнь лечится так, а эта вот так, что анализы говорят о том-то, а снимки о том-то. Но когда я представляю случай Риме, она говорит: “Сравни теперь то, что написано в научной литературе, в наших учебниках и в исследованиях, и скажи, а как это выглядит именно у твоего пациента? Как конкретно его фоновые заболевания влияют на конкретно его диагноз? Почему ему дают именно эти препараты, а не другие?”
Нужно научиться видеть пациента целиком, а не только его диагнозы. И всегда проводить параллели одного с другим и понимать, как это влияет на конкретного человека.
Как-то я сказала клинической руководительнице по практике, что за все время практики еще ни разу не устанавливала зонд в желудок настоящему пациенту, только куклам в комнате симуляции. И получается, что ничего-то я делать и не умею.
Монолог врача: Почему я ушла из медицины«Зачем тебе уметь сейчас ставить зонд? Это точно придет постепенно, этому учатся один час. А мы учим пониманию, что за пациент перед тобой и как правильно работать с информацией, это гораздо важнее».
Источник: страница Софьи Рожанской
