Автор: Людмила П.
Я пришла на должность гинеколога, будучи совсем юной и неопытной. Ранние 90-е… Тогда я еще не знала, что запомню эти годы на всю оставшуюся жизнь. Работая в одной из районных больниц, я выполняла разные виды работ: вела прием беременных, лечила гинекологические проблемы и проводила операции. Сами понимаете, в селах с квалифицированными кадрами накладно и сегодня, что уж говорить о тех временах.
Свой первый аборт я увидела еще когда была студенткой. Нас целыми группами отправляли на стажировку в местную больницу. Так как я осознанно выбрала данную специальность, мне приходилось наблюдать эти жуткие картины в самом начале практики. Многие не выдерживали и прощались с врачебным делом. Бывало сдавалась и я… Единственная причина, которая заставляла меня продолжать обучение – мой наставник и идейный вдохновитель. Им был куратор нашей группы, профессор и практикующий акушер-гинеколог. Он всегда говорил, что врач – это машина, которая не должна чувствовать, она должна лечить. Вот я и «лечила»…
Как сегодня помню, проводить аборты мне доверили спустя год моей работы на должности гинеколога. В первый раз я чувствовала себя убийцей, но делала это снова и снова. А теперь, 20 лет спустя, я вижу, что случилось со мной, как с врачом и человеком. Да, я стала жестокой. Я просто заставляла себя — видеть в этих женщинах животных и в этих младенцах — кусочки ткани. Звучит страшно, я знаю и полностью осознаю масштабы катастрофы, но кто-то же должен был это делать. К сожалению, в данной ситуации исполнителями являемся мы – врачи.
Вы даже представить себе не можете это чувство: в одном кабинете ты одобряешь беременную на успешные роды, а заходя в другой… В другой комнате ты уверяешь женщину, которой только что сделали аборт, что все хорошо, что сердце было уже нездорово… Ей не о чем беспокоиться. Были моменты, когда, идя на очередную процедуру, я понимала, что больше не могу смотреть на это, но в голове было лишь «врачебный долг обязует…».
Каждая женщина задает одни и те же два вопроса. Первый: «Это ребенок?» «Нет», уверяю ее я, «это продукт развития зародыша». В один прекрасный день, подписывая очередную абортную карту, я задала вопрос себе: «Сколько женщин отказалось бы от аборта, если бы говорила им эту жуткую и кровавую правду?».
Монолог врача: Почему все пытаются обесценить врачебный труд?Я помню этот день, ранний солнечный апрель, день, когда я положила конец всему этому безумию. Да, именно безумию, ведь я считаю, что стала безумной. Я поняла, что больше не могу убивать. С того дня прошло уже больше 10 лет, а я до сих пор помню каждую «несостоявшуюся» маму. У меня трое прекрасных детей. Периодически, смотря на них, я вспоминаю о содеянном и думаю, что не заслуживаю этого трехкратного счастья.
Я знаю, что Бог вряд ли простит меня, но кто-то же должен был… кто-то же должен был это делать.
